Это не Сарнат конечно, не реальный (12 км. от Варанаси), и не Лавкрафтовский. Это Тушино, северо-западная оконечность города Москвы. Где я сижу, пью портвейн и любуюсь тем, как светлеет небо.
Пусть никто не знает что значит слово “Москва”, но во всем остальном этому городу не хватает мистики. Сухаревскую башню снесли, а крыс мутантов нет в метро имени Кагановича Ленина.
Но это ранее утро. Я пью портвейн и перечитываю Лавкрафта. А перед сном намерен пролистать пару страниц его друга Роберта “Два Пистолета” Говарда.
Я трогательно люблю творчества обоих этих авторов.
Давайте ка поговорим об этом. Никаких “провакационных” постов, россиянских чиновников и голых баб. Давайте ка о литературе.
Лавкрафту (Л.) принято ставить в зачет всяких ктулхов и дагонов. Древних богов ставших мемами. С Говардом (Г.) всё ещё хуже. “Варвар с мечём” это жирный такой кусок пошлейшей попкультурки.
А я люблю их не за это. Я люблю их за то за что их стоит любить. За передачу художественным словом глубин времени.
Время не то что бы пугает, оно завораживает меня. Голова муми, которая уже тысячи лет не имеет ничего общего с человеческим существом. Отпечатки пальцев на китайском глиняном войне, отпечатки рук того кто сам, словно персонаж стишков Хаяма, успел стать пылью, а потом и глиной. Невозможность прикостнутся к тем или поговорить с теми кто вот совсем недавно умер, в то время как они снятся тебе такими живыми, живыми.
Время, такое нематериальное и такое необратимое что бля пиздец.
Храм в Карнаке строился две тысячи лет! Попробуйте представить это, вы, живущие в 2009 году н. э. (или если уж то пошло, от рождества христова). Две тысячи лет люди строили храм который и стилистически не слишком то поплыл от этого. А у вас в городе есть дом которому больше ста лет? Поколение это 26 с полтиной лет. 75 поколений сменилось пока строили этот храм. А вы как звали вашего прадедушку не помните.
Что мы знаем о прошлом? Египет, персы, греки. Рим, строевшийся поверх кучь человеческого дерьма заваливших древние крыши.
Сколько цивилизаций мы не откопали. Сколько александрийских библиотек было сожжено?
И Л. и Г. дают мне ощущение этих нераскопаных глубин времени.
Не древних богов лежащих на дне космического океана. А людей, цивилизаций, навсегда засыпаных песком, снегом, илом. Сожженых, втоптаных в грязь. Человеческих стремлений, переживаний. Надписей, из серии “если ты потомок прочтешь это…”
Впрочем таких надписий мало кто делал.
Читая например берестяные грамоты, Я вижу людей. Простых как лопата людей. (Нет ещё проще чем лопата. Или вы думаете что сами сложней этого инструмента?) Тут закладная, там “не трогай мой короб, прокляну”, а тут “Касьян меня курвой обозвал!”
Ваша мама черконув на бумажке что нить типа “уехала к бабушке, буду поздно, каша в подушках”, пологаю стремится попасть в историю куда как меньше чемкакой нибудь император приказавший выбить свое имя в граните.
А времени ему пофиг, и даже похуй. Императора развеет ветром, а цидульку вашей мамы выложат в музее.
Л. пытался передать нам не ощущение страхолюдности бегемота с крыльями летучей мыши и щуплами на морде. Он пытался описать как ничтожны человеческие попытки познать черный и бездонный океан непозноваемого, как слаба наша психика перед этими глубинами.
Соглашусь.
Навсегда мне запомнился расказ Чёрта, как он выныривал из всестороне чёрного моря в беззвёздное ночное небо. И лишь обернувшись видел берег с электрическими огнаями и нас грешных сидящих на нём.
Но мне куда как интересней люди, с их страстями и горестями, радостями и заботами, погруженные в тот же черный и бездонный океан времени.
В том же Севастополе где Чёрт нырял в море, я сидел внутри развалин какого то Херсонесского дома. И думал о том что здесь, где мои руки щекочет трава, а спину греет ракушечник, жили люди. И они могли войти в свой дом когда то, и удивится, и спросить что я делаю у них в спальне? А я бы ответил им, что спальни их больше нет, и дом их это полметра камня от земли, и винный погреб смыло в море, и сарай для рабов можно опознать только по сопровадительной табличке, и кубышку что они прятали в подвале нашли археологи, а они сами так и не успели её потратить.
Но между нами сотни лет, и я конечно ничего им не скажу. Те полчаса что я тусовался на руинах их дома, ужасно далеки от тех лет в которые они рождалесь, ели, еблись, умирали, страдали и радовались в этих, тогда ещё покрытых крышей стенах.
И вот я читаю “Проклятье павшее на Сарнат” И вот передо мной тысячи никогда на самом деле не существовавших людей, ничем не отличающихся от тысяч существовавших, о которых я никогда не узнаю. Все эти люди-тени, строят, живут и переживают, ничуть не меньше чем я. У них так же как у меня, две руки, две ноги, одна голова и одна пиписька. И как они считали себя умней тех кто ел сырое мясо и точил кремний, так и я себя считаю “умней” их потому что при мне летали в космос и залили землю асфальтом.
И вот их то, а не чешуйчитых богов и не героев барабарианов, мне и показали Лавкрафт и Говард. и вот за это то я и люблю в сих авторах. И буду любить.
И если завтра мне археолог или историк скажет, “А знаешь, Кимерия существовала”.
Я отвечу, “конечно знаю. )”
Тем более что россиянская попса давным давно сосет. Причем сама у себя, зритель ей в пень не сдался.
Как стало известно Общественному комитету, управляющий Рязанской епархией архиепископ Павел (Пономарев) предложил директору музея-заповедника «Рязанский кремль» О.С.Кречетовой в течение ближайших дней освободить экспозиционный зал «Во славу Отечества» для начала там ремонтных работ. В сентябре 2008 г. зал был передан распоряжением Росимущества в ведение епархии. Знаменитый рязанский «пантеон славы», представляющий цвет российской науки и культуры – И.Павлова, К.Циолковского, П.Семенова-Тян-Шанского и других – будет приспособлен для домовой церкви архиерея.
1) Переутомление не прикольно.
99) Френдлента
