Повесточка в мягкой обложке.
Я люблю книжки в мягких обложках. Такие кирпичики фигатни на желтоватой пористой бумаге. Их обложки из тонкой картонки разворачиваются в трубочку ещё на середине чтения, корешки, ни с того ни с сего, переламываются, страницы или целые тетрадки порой выпадают. Вы умудряетесь намочить их в ванной от чего они разбухают как губка и становятся ребристыми как шифер. Вы закладываете их старым проездным, куском туалетной бумаги, спичкой, или просто, не стесняясь, загибаете страницу. У них обложки из фотошопного нечто, и золоченое название облупившиеся ещё при печати. Они не стоят на полке. Они валяются где-то в доме. Возможно где-то на полу.
И при этом они полны для меня уюта.
Я покупаю их в ларьке печати, где они валяются годами, затерянные между пластмассовых уродцев, в фикспрайсе, и бабушек торгующих блохами в переходах.
Предпочитаю хорроры или, на худой конец, приключения. Непритязательный формат диктует непритязательное же содержание очередного дешевого “бестселлера”. Но это всегда сюрприз, как шоколадное яйцо. Может оказаться если не шедевр, то приятное чтивко, а может и бесячая графомания. Это последний тип худ. литературы, что я себе ещё позволяю.
Но и в этот заброшенный уголок ширпотреба лезет раздражающая повесточка. Причем здесь она лезет ещё и грубо, порой до смешного.
Вот например, купил я приключенческий псевдонаучный боевичок, название которого даже указывать нет смысла. Читаю.
И вдруг посреди всех героев и персонажей, описанных тяп-ляп, выступает к нам вот это мерисьюшное нечто третьего плана.
Ее назначили всего четыре месяца назад, и мало кто успел толком узнать первую латиноамериканку на этой должности. Ее биография внушала Пейнтеру уважение. Младшая из четырех дочерей, родившихся у родителей-иммигрантов, одинаково успешная в спорте и учебе, она получила две стипендии на обучение в Стэнфорде. В следующие годы защитила диссертацию по американской истории, а также выиграла серебро и золото по плаванию на Олимпиаде в Мюнхене. После этого интерес к истории удерживал ее в стенах библиотек, и в итоге Элена защитила вторую диссертацию – по библиотечному делу – в университете штата Мэриленд.
Пейнтер пожал ее крепкую руку. Элена Дельгадо и в шестьдесят четыре года сохранила форму олимпийской чемпионки. Единственной уступкой возрасту были очки для чтения на тонкой серебряной цепочке. Рядом на груди висели и два маленьких распятия.
Да, это чучело с золотыми медалями и двумя вышками попало сюда явно по разнарядке на латиносов. Биография этого гипсокартона ещё не успела прозвучать, а уже вызвало бездну уважения героев! Жри дорогой читатель, не обляпайся!
Ну ладно, ладно. Я усмехнулся этой проходной пошлятине и вернулся к сюжету про доисторических ос-убийц, выращенных злобными японскими фармазонами. “Эй, читатель, ты это куда? Это ещё не всё!”
Элена ждала объяснений. В душе разгоралось знакомое упрямство. Вообще-то она почти всю жизнь терпимо относилась к большинству людей: от отца, который настаивал, чтобы она вышла замуж и завела полный дом niños , до профессоров, считавших, что если б не политика продвижения этнических меньшинств, никогда бы ей не войти в академическую среду.
Однако, в одиночку воспитав дочь и победив рак груди, Элена не собиралась мириться с чужой глупостью и не хотела, чтобы ее водили за нос.
Это было охуенно! Осы-убийцы как-то сами отошли на второй план. Гораздо интересней стало, это именно из-за рака груди (ну не простаты же!) и развала семьи (готов спорить муж её бросил не поняв того, что она смело делала карьеру вместо ниньос!) это ходячее повесточное бинго, решило не мириться с чужой глупостью? Без рака мирилась бы?
К черту ос и перестрелки с ниндзя. Что там ещё у Элены? Бреет ли она подмыхи? Осознала ли себя как лесбиянку? Носит ли хиджаб?
В общем слежу за её приключениями. Она даже умудрилась потеснить в моем сердце персонажей из прошлой книжки серии: брата с сестрой, наемных альбиносов убийц из России, у каждого из которых на лице было наколото по половинке коловрата. А ведь там брат был ещё и геем!
99) Френдлента
> в одиночку воспитав дочь и победив рак груди
Боюсь задать вопрос, и рак в одиночку?
Роллинс красавчик.
Уверен, кто пингвины Мадагаскара – это Пирс, Монк, Кавальский и “одноразовый” рядовой, который умрет по ходу книги.
Да ладно, там Вайнштейну уже без малого четвертак впаяли,что удивительного что даже в такой помойке как желтое чтиво повесточка пробивает.