Вы знаете меня как атеиста, и даже как убежденного антиклерикала. Таковы мои взрослые продуманные убеждения.
Но и в нашей семье и так религиозного было не много. Я помню только иконки которые брат чеканил для бабушки, мой алюминиевый нательный крестик на верёвочке, валявшийся где-то в серванте, историю о том что дедушка коммунист, венчался с бабушкой, потому что бабушке очень хотелось венчания.
И пасху.
Пасха начиналась с того, что, самым ранним утром, моя тетушка ездила в церковь, святить всякую съесную дребедень, куличи, яйца и даже яблоки. Потом привозила нам долю от этого. Этим надо было начать завтрак. Таков был ритуал.
Но в плане куличей мы и сами были неплохи. У нас имелась целая толпа разнокалиберных консервных банок, от совсем крохотных, до здоровых. Это были наши формы для куличей. Мы прокладывали стенки изнутри промасленной калькой, которой в нашем чертёжно-рисовальном доме всегда было в достатке. Потом заваливали туда тесто, пекли, вытягивали кулич за края кальки. Глазурь опять же, с подтеками как на свечке, или у Билибина на картинках.
Сами куличи я любил так себе. Суховаты, разве что маслом мазать. Самое вкусное на них было сахарная глазурь, украшенная цветным, пятнающим радужным сахар, пшеном. Я старательно ел так, чтоб глазури хватало на максимально большой кусок кулича. Но все равно оставалось донышко.
Яйца красили реже, в основном, лениво, варя в луковой шелухе, разве что налепив на неё что нибудь или обмотав ниткой. Яйца прокрашивались до белка.
В пасху я спускался со своего этажа, исключительно пешком. Из многих квартир пахло сдобой. Вместе с весенней погодкой это создавало восхитительную, действительно праздничную атмосферу.
Был ли это для меня религиозный праздник?
Нет.
Это был традиционный семейный праздник. Мы никогда не говорили в этот день о каком-то боге или о значении этого праздника. А если я и слышал что-то про то что “Иисус воскрес” то религиозного в этом было не больше чем в “спасибо” или даже “с новым годом!”
Наверное так празднуют свои праздники какие нибудь синтоисты с их кучами бытовых богов.
Праздник этот, как бабушкино венчание, был праздником матрон нашего клана. Как только ушли старшие женщины, ушел и праздник.
На нынешние повсеместные “иисусвоскрее”, попов в новостях, и прочие приметы “возражения пасхальной духовности”, мне плевать. Они все ни одной ниткой памяти не связаны с правильной пасхой из моего детства.
С тех пор как попы расползлись из своих темных пыльных храмчиков, по всей стране, с тех пор как религия перестала быть практически безопасным, и даже в чем-то милым и забавным, атавизмом, все эти религиозные приблуды меня только раздражают, словно принудительно всплывающая реклама ненужной мне хуйни.
Теперь в этот день, я спускаюсь на улицу в лифте. Смысла идти по лестнице больше нет.
Куличи никто в подъезде больше не печёт. Зачем? Есть же покупные.